В свое время предполагалось, что продуктивные (позитивные, «плюс-симптомы») симптомы шизофрении являются проявлением «растормаживания» эволюционно более рано развившихся структур мозга, возникающего вследствие разрушения филогенетически более поздних его образований.
Е. Блейлер, следуя взглядам Х. Джексона, всю позитивную симптоматику при шизофрении рассматривал как проявление компенсации первично-церебрального, органически обусловленного шизофренического дефекта.
Советский психиатр Т.И. Юдин считал, что возможности компенсации при шизофрении не только очень широки, но и образуют большую часть острых картин психоза, как результат психологической надстройки — деятельности сохранившихся участков психики.
Долгое время предполагалось, что позитивная симптоматика является зеркальным отражением негативной, что она развивается вследствие растормаживания или возбуждения центров и функций, контролируемых высшими отделами мозга.
Ввиду отсутствия корреляций между выраженностью позитивной и негативной симптоматики, гипотезы, рассматривающие первую как результат «растормаживания» и «компенсации», в настоящее время большинством психиатров представляются сомнительными.
Позитивные синдромы включают в себя широкий спектр признаков, который меняется в своей выраженности в зависимости от этапа течения шизофрении. Обычно к продуктивной симптоматике относят: бред, галлюцинации, синдром психического автоматизма, синдром деперсонализации («изменение структуры и функции «Я»), дезорганизацию («разорванность») мышления и речи. Реже в структуре позитивной симптоматики описываются навязчивые состояния и сенестопатии.
Позитивные синдромы шизофрении
- Галлюцинации
- Бред
- Синдром психического автоматизма
- Деперсонализация
- Дезорганизация мышления и речи («концептуальная дезорганизация»)
В сравнительно редких случаях после исчезновения позитивных симптомов больной шизофренией как бы демонстрирует наличие ложной спонтанной ремиссии заболевания.
Продуктивная симптоматика в отличие от нейрокогнитивного дефицита и негативной симптоматики практически не заметна в преморбиде и продромальном периоде заболевания. Своего рода исключением, на наш взгляд, является склонность больных параноидной формой шизофрении, уже в преморбиде обнаруживать тенденцию к легкому возникновению сверхценных образований. Встречающиеся в преморбиде, особенно в подростковом периоде, признаки деперсонализации, навязчивые состояния, сенестопатии и др феномены, условно относимые к продуктивной симптоматике, могут в еще большей степени, чем галлюцинации и бред (параноидный синдром), считаться неспецифичными для шизофрении. Кроме того, неспецифичность бреда, галлюцинации и даже параноидного синдрома, как известно, подтверждается тем, что эти психопатологические феномены могут встречаться не только при шизофрении, но и при многих органических заболеваниях мозга. По мнению некоторых авторов, бред и галлюцинации при шизофрении встречаются в 10 раз реже, чем при некоторых психических расстройствах, особенно тех, которые сопровождаются выраженными аффективными расстройствами или процессами дегенерации мозга.
 |
С проявлениями продуктивной симптоматики позволяет справиться медикаментозное лечение |
Такие ирреальные восприятия и убеждения, как галлюцинации и бред, сравнительно часто описываются в художественной литературе, особенно мистического или эзотерического плана (внушения, видения и др.), как сверхестественные явления. Они трактуются как атрибут сумасшедшего или пророка. Эти феномены вызывают интерес и одновременно пугают обывателя, к сожалению, способствуя стигме шизофрении.
В древности, в средние века и даже в настоящее время галлюцинации были предметом интерпретации религиозных деятелей и таким образом приобретали дополнительное культурально-специфическое значение.
В истории немало примеров, свидетельствующих о том, что многие общественные деятели, пользовались больными, их видениями и бредовой убежденностью в своих взглядах на происходящие события. Можно полагать, что предрасположенность к позитивной симптоматике опосредованна не только структурой личности, но и культуральными аспектами, а также уровнем развития общества. Наши исследования показали, что больные шизофренией, проживающие на Украине или в Казахстане, в большей степени склонны к выраженной продуктивной симптоматике, особенно религиозно-мистического содержания, чем больные, страдающие психическим расстройствами в России.
Тяжесть продуктивной симптоматики не коррелирует с выраженностью когнитивных нарушений и негативной симптоматики, частотой рецидивов шизофрении и социально-трудовым статусом больного. Однако характер продуктивной симптоматики может в определенной степени говорить об особенности течения и даже прогнозе исхода шизофрении. «Пересечения» в негативной и позитивной симптоматике шизофрении вряд ли являяются случайными. Об этом говорят особенности критики больных шизофренией к своему состоянию. Пациент не критичен как к проявлениям продуктивной, так и негативной симптоматики. Согласно некоторым исследованиям, критика к своему состоянию отчасти определяется выраженностью изменений в определенных структурах мозга (гиппокамп, лобные доли).
Генетическая детерминированность некоторых проявлений позитивной симптоматики (галлюцинации), вероятно, более слабая, чем негативной симптоматики или проявлений когнитивного дефицита.
Отдельные признаки позитивной симптоматики, например, своеобразные расстройства мышления, можно условно отнести к когнитивным нарушениям. В некоторых руководствах по психиатрии определенные формальные расстройства мышления (резонерство, паралогичность, соскальзывание, остановка мыслей и др.) отчасти традиционно, но, видимо, неправомерно описывают в рамках продуктивной симптоматики.