11. Депрессия при детской шизофрении (Сухарева Г.Е., 1974): «Костя, 4 лет. Дед по линии отца молчаливый, замкнутый. Раннее развитие ребенка правильное. Охотно играл в разные игры, но был болезненно педантичным. Не разрешал переставлять игрушки. Знал машины всех марок. Любил чтение и легко запоминал прочитанное. С 2,5 лет после ангины стал раздражительным, плаксивым. Начал говорить, что Кота (так он себя называл) надо избить, выбросить в окно, посадить на газ, отрезать голову. Приносил нож и просил отрубить ему палец, сжечь на огне. Стал бить бабушку, стараясь ударить в нос. Стучал в стену, чтобы она разрушилась и негде было жить. Однажды сказал, что было бы лучше, если бы он был один. Перестал надевать чистую одежду.
В детский сад ходил послушно, но с детьми не общался. Равнодушно смотрел на их игры. Любил рифмовать: «Хлеба нету ни куска, закружилась голова»… «Ну-ка денежки берите, в магазин скорей бегите»… «Чижик-пыжик, где ты был? Возле лужи ноги мыл». Стал ходить сутулясь, оглядывался, боялся чужих людей. Уставал, потел, появился ночной и дневной энурез.
В физическом состоянии патологических отклонений не найдено. Знаков органического поражения нервной системы не выявлено.
Психическое состояние: при поступлении неохотно расстался с родителями, но после уговоров успокоился. Себя называет Мишей Изотовым или «куклой-девочкой». Выражение лица грустное. Иногда говорит, что ему скучно, капризничает, делает какие-то движения, жалуется на плохое настроение: «Опять испортилось настроение, хочу похныкать, опять скучно». Иногда в эти периоды мальчику хочется закричать 6 раз, испачкать пол. Отказывается от еды, не хочет сменить мокрое белье».
12. Страхи при детской шизофрении (Сухарева Г.Е., 1974): «4-летняя Лена с того времени, как увидела, что мальчики что-то подожгли во дворе, стала бояться огня. Закрывала глаза, если зажигали свет. Однажды, когда кто-то сказал, что будет гроза, начала кричать, пыталась бежать. После грозы в течение нескольких дней лежала, укрывшись одеялом, отказываясь от еды, требовала закрыть окна, чтобы не видеть небо. Постепенно у девочки нарастали замкнутость, отгороженность, она перестала играть.
При поступлении на вопросы отвечала неохотно, была двигательно беспокойна. В отделении ничем не интересовалась, была вялой, пассивной, больше лежала. С детьми не играла, что-то про себя шептала. Иногда подходила к окну, спрашивала: «Почему темные тучи? Будет гроза?» Заплакала, когда узнала, что она будет. Закрыла уши, чтобы не слышать грома. При свидании с родителями постоянно спрашивала: «Будет гроза или дождь?» Рассказала, что у нее есть живой ребеночек Коля, которого купила в «Детском мире», и кукла Люба, 11 лет. При психологическом исследовании обнаруживает нормальный интеллект, но побуждения к целенаправленной деятельности отсутствуют. Отмечается эмоциональное обеднение».
«Коля, 9 лет. В семье отягощенность шизофренией по обеим линиям. Раннее развитие своевременное. В детском саду с 5 лет. Отличался любознательностью, но с детьми не играл, больше наблюдал со стороны. В школе учился удовлетворительно, однако посещал ее неохотно. С 9 лет стал раздражительным, капризным, плаксивым. Иногда жаловался на головные боли. Снизился аппетит, с трудом засыпал. Появились ночные приступы страха смерти: в течение получаса казалось, что умирает. Вскоре начал бояться выходить на улицу, говорил, что все над ним смеются, мальчики хотят избить. Целыми днями лежал, закрыв одеялом голову. Иногда прятался под кровать. Появился неадекватный смех».
Г.Е. Сухарева указывает, что страхи при шизофрении у детей носят особый, беспредметный характер, в их основе лежит состояние неопределенной тревоги и беспокойства. Важно и то, что здоровый ребенок всегда ищет помощи у близких, пациенты с шизофренией этого не делают, более того, они не хотят рассказывать о своих страхах. Кроме того, для шизофрении характерна быстрая генерализация страха.
13. Навязчивый страх при детской шизофрении (Сухарева Г.Е., 1974): «Ира, 4 лет, с раннего возраста отличалась высоким умственным развитием, часто задавала вопросы, не соответствующие возрасту. Спрашивала мать: «Что было, когда меня еще не было?», «Почему из белых яиц получаются разные цыплята?» Предпочитала играть с детьми старшего возраста. При поступлении в детский сад стала тревожной, боялась, что мать ее там оставит и не возьмет домой. Стала молчаливой, неохотно разговаривала с взрослыми. Больше беседовала с куклой, игра с которой постепенно приняла характер навязчивости. Плакала, просила мать: «Держи меня, а то буду трясти куклу». Но после выполнения этих действий говорила матери: «Все прошло, стало легче». Чаще, указывает Г.Е. Сухарева, у детей отмечаются навязчивые действия: повторение определенных движений, выкрики отдельных слов. Только у некоторых дошкольников с высоким интеллектом наблюдаются навязчивые страхи и связанные с ними ритуальные действия.
14. Патологическое фантазирование у детей с шизофренией (Сухарева Г.Е., 1974): «Гена, 7 лет. С ранних лет не играл с детьми, любил фантазировать, сочинять сказки. Когда мальчику было 6 лет, из семьи ушел отец, которого он очень любил. Появились страхи, бессонница. Сочинил сказку про «птицу Килот», которая могущественнее всех в мире. Каждый день он читал молитву этой птице, просил, чтобы она вернула отца».
«Галя, 11 лет, считает себя царицей острова, который находится далеко в космосе. Устраивает праздники в честь происходящих там событий, украшает себя цветами».
«Ляля, 8 лет, интеллектуально высокоразвитая. Всегда была тихой, робкой, не любила играть с детьми, боялась незнакомых людей. В течение 3 лет играла в «шепталку»: сидя в углу, махала листом бумаги и что-то тихо бормотала, рассказывая «шепталке» о своих горестях и надеждах. Выдумывала разные предлоги, чтобы остаться дома, неохотно ходила в школу. С началом препубертатного периода стала грубой, непослушной, дерзкой, сексуальной, начала воровать».
«Юра, 11 лет, с раннего возраста замкнутый, необщительный, играет всегда один. Интеллектуальное развитие выше возраста. С 5 лет стал задавать вопросы: «Почему ночью светит луна, а днем – солнце?», «Откуда взялись люди?», «Зачем мы живем?» Рано начал фантазировать. Одно время считал себя ангелом, заставил мать пришить ему нечто вроде крылышек, ходил как бы летая. С 9 лет содержание фантазий изменилось. Мечтал быть пиратом, нападать на большие корабли, говорил, что хотел бы взорвать школу, больницу, врезаться на машине в толпу, чтобы кого-нибудь убило, устроить взрыв, пожар, хотел бы стрелять, резать, взрывать. Придумал «занимательные приключения»: звонить в набат, а когда все соберутся, потушить свет, чтобы было страшно, подпилить деревья, чтобы они падали, зажечь костры.
Чтобы увеличить суматоху, выпустить свиней и лошадей, чтобы казалось, что напали бандиты. Когда начнется паника и все погибнут, по пути сделать ямы, чтобы туда падали люди».
«Кеша, 10 лет. Жалобы при поступлении: очень рассеян, с детьми не сходится, уходит с уроков. Посещает церковь, на книгах рисует иконы, мертвецов, чудовищ. Отец замкнутый. Беременность и роды у матери ребенка нормальные. Раннее развитие мальчика без отклонений. В возрасте 6 месяцев перенес тяжелую дизентерию, в возрасте 2 лет – тяжелый коклюш. В детском саду с детьми не играл, разговаривал сам с собою. Школу посещает с 7 лет. В 4-м классе оставлен на второй год. В классе ходит по партам, рвет свои и чужие книги и тетради, выбрасывает все в окно. Любит делать все назло. В момент раздражения бросает в товарищей и учителя любые предметы, кусается, плюется. Любимой темой его разговоров являются похороны, покойники, кладбища. Ходит к моргу, расспрашивает о мертвых, сопровождает в церковь похоронные процессии. Рисует только покойников, «чудовищ» и черепа, убивает насекомых, а затем устраивает им «похороны». В клинику принес коробку с мертвой мухой, чтобы похоронить ее здесь. Мучает и убивает животных. Рассказывая об этом, оживляется: «Распорю гвоздем живот лягушки и смотрю, что там, прибью ее к пню и смотрю, как она извивается». Читает только о мертвых. Равнодушен к матери, окружающим. Но педантичен и требователен в отношении удобств, питания, одежды. Очень обстоятелен. Резонерствует, склонен к повторению одних и тех же слов. По физическому развитию отстает от возраста. Имеются признаки гипофизарного субнанизма».
15. Детская шизофрения с психопатоподобным дебютом (Сухарева Г.Е., 1974): «Коля, 8 лет, госпитализирован в связи с трудностями поведения: жестокий, избивает детей, никого не слушается. Брат матери болен шизофренией. Роды и беременность у матери протекали без отклонений. Уже в первые годы жизни мальчик злобно, до синяков щипал матери руки, так что она от боли готова была его ударить. Начав ходить, бил родителей ногами. Наказание не помогало. Был крайне расторможенным: сидел спокойно только тогда, когда ему читали сказки. В детском саду бил детей, плевал в их тарелки. После рассказа о пожаре им овладело желание поджогов. За ним следили, прятали спички, но все же он поджег сарай. В школе учился с 7 лет. Избивал детей, и педагог отказался держать его в классе. В больницу был направлен со следующей характеристикой: «Мальчик не признает никаких правил поведения, во время уроков встает на парту, брызгается чернилами. Сказал педагогу: «Напрасно трудитесь, у вас ничего не получится. Я так хочу».
При обследовании обнаружены диспластичность телосложения, горизонтальный нистагм. Вял, контакт налаживается с трудом. Но о шалостях рассказывает подробно. Плохое поведение в школе объясняет тем, что «надоело сидеть». С детьми играть не любит, предпочитает кошек, которых таскает за шкурку. Это, по его словам, приучает их к боли. Говорит, что животных любит больше, чем родителей».