Описание содержательных аспектов бреда имеет некоторое значение, несмотря на то что это содержание может быть вполне правдоподобным или даже случайным, то есть никак не характеризующим собственно бред.

Это значение состоит, во-первых, в том, что позволяет оценить степень социальной опасности пациента, а также правильно решить вопросы о недобровольной его госпитализации, принудительном лечении, времени выписки из стационара, а также последующей форме учёта в диспансере.

Во-вторых, содержание бреда помогает выявить факт его диссимуляции; дело в том, что некоторые бредовые пациенты научаются скрывать от врача свой бред, так что последний может проявляться такими незначительными на первый взгляд симптомами, как обмолвки, умолчания, повторение фраз, якобы исключающих бред; вегетативные реакции, упорные просьбы о выписке и др.

В-третьих, по содержанию бреда нередко удаётся определить характер аффективных нарушений у пациента. Чаще всего экспансивные бредовые идеи указывают на приподнятость настроения, бредовые идеи самоумаления — на подавленность настроения, бредовые идеи с характером преследования — на тревожно-боязливое настроение. Противоречивые бредовые идеи могут свидетельствовать о расстройстве настроения смешанного типа.

Нередко случается так, что настроение пациента и содержание бреда мало или вовсе не связаны одно с другим. Обычно это указывает на факт психической диссоциации или расщепления психики, что многие авторы считают одним из важнейших проявлений шизофрении. Содержание бреда показывает, кроме того, какие мыслительные структуры вовлечены в процесс бредообразования, а также какие психические нарушения предшествовали появлению бреда. Приведём описание некоторых видов бреда.

Бред преследования — убеждение пациента том, что он является объектом пристального наблюдения со стороны каких-то людей или организаций. Иногда пациенты не могут сказать, кто конкретно за ними наблюдает. Чаще всего пациенты полагают, что наблюдение ведётся с враждебными намерениями, значительно реже — с благожелательными целями (охрана, защита и т. п.). Некоторые пациенты говорят о том, что за ними следят как с враждебными, так и благожелательными намерениями одновременно. Несколько иллюстраций.

Пациент утверждает, что за «аморальное поведение» его всюду преследуют какие-то незнакомые люди. Он узнаёт об этом по их подозрительному поведению. Например, замечает, как люди обмениваются взглядами, умолкают или отворачиваются при его появлении, испытующе на него смотрят, произносят нечто двусмысленное. Попытки скрыться от них успеха не имеют, преследование продолжается даже если никого вокруг нет или он оказывается в самолёте, в другом городе, в такси. С целью «доказать свою честность и порядочность» он постоянно стремится к совершенству и нравственному превосходству над окружающими. По словам давно знающих его людей, пациент был лучшим студентом курса в университете, теперь он прекрасный и всеми уважаемый специалист, очень ответственный и самоотверженный. С окружающими людьми ведёт себя доброжелательно, великодушно. В кругу знакомых имеет репутацию «редкостного» человека, отзывчивого, надёжного, искреннего, правдивого. Жену пациента долгое время настораживало, что он «живёт не для себя, а для других, он готов даже незнакомому человеку отдать последнее». В конце концов она настояла на консультации психолога, который и направил пациента к врачу.

Особенность данного пациента состоит в том, что внешне адекватное и, пожалуй, слишком правильное, примерное поведение мотивировано бредом обвинения и преследования. Больная сообщила, что всё лето три года назад её преследовала одна и та же машина с тонированными стёклами. Машина то стояла на отдалении, то следовала за ней или ехала навстречу. Лишь однажды из окна трамвая она смогла разглядеть её номер. Она «пробила» его и установила, что хозяин машины — отец девочки, с которой 26 лет назад она посещала детский сад. Отца девочки она никогда не видела, но, тем не менее, «сразу поняла», что именно он преследует больную с сексуальными намерениями (подобные бредовые идеи, внезапно появляющиеся в сознании как бы в готовом виде, Е.Блейлер называет примордиальным бредом). Хотя «слежка» не ведётся уже два года, больная уверена, что она не могла ошибиться и что её действительно преследовали и затем только на время оставили в покое. Последнее наблюдение иллюстрирует бред эротического преследования КрафтЭбинга. Иногда такой бред принимает вид бреда аэротического презрения Керера — пациентки считают, что их принимают за женщин лёгкого поведения и потому многие мужчины их домогаются, делая оскорбительные предложения. Аналогичные переживания, если они связаны с реальным сексуально-этическим конфликтом, собственно бредом часто не являются, а представляют бредоподобное образование.

Пациенты с бредом преследования враждебного содержания на первых порах пытаются скрыться от мнимых преследователей, сделаться для них неузнаваемыми, недосягаемыми. Они, к примеру, чаще уединяются, меняют документы, внешность, место жительства, поселяются в глухих безлюдных уголках. Встречаются пациенты, которые мигрируют из одного конца страны в другой, выезжают за границу. Некоторые из них приобретают в это время оружие, осваивают приёмы самообороны, превращают свой дом в неприступную крепость. Наступает, однако, момент, когда пациенты убеждаются в тщетности таких мер и чувствуют себя «попавшими в ловушку», «загнанными в угол». После этого из преследуемых некоторые пациенты сами становятся преследователями своих мнимых врагов и делаются тем самым социально опасными, способными совершить преступление, включая убийство.

Е.Блейлер так описывает динамику бреда преследования. Вначале бред носит неопределённый характер — пациент чувствует, что всё вокруг как-то странно изменилось, стало неприветливым, угрожающим, зловещим. А.В.Снежневский, напомним, обозначает такую перемену восприятия феноменом олицетворённого восприятия. Затем пациент вдруг делает открытие, что некоторые люди делают ему или другим людям знаки, касающиеся его. Вообще ему начинает казаться, что всё происходящее вокруг так или иначе связано с ним. Рано или поздно из разрозненных, не связанных одно с другим наблюдений формируется определённая и законченная структура представлений о преследовании, пациенту делается понятным, кто, с какой целью, какими намерениями и какими методами стремится ему навредить. Некоторое время спустя появляются голоса, психические автоматизмы, бредовые идеи воздействия.

Разновидностями бреда преследования являются бред преследования тугоухих и бред преследования в иноязычной среде. Фактором, способствующим развитию бреда в таких случаях, является информационная депривация. Такой бред нередко является вариантом сенситивного бреда отношения, но последний термин весьма неточен, он лишь заслоняет существо проблемы второстепенным содержанием.

К содержанию