26. Клинические особенности ремиссии при ремиттирующей подростковой шизофрении (Сухарева Г.Е., 1974): «Виктор, 15 лет. У отдаленных родственников отца и матери мальчика были психические заболевания. Мать во время беременности болела гнойным плевритом, но роды были в срок, без патологии. Мальчик развивался своевременно, хотя в первые 3 года перенес ряд тяжелых инфекций. В грудном возрасте был крикливым. До 7 лет боялся оставаться дома один. Был общительным, любил командовать, часто вступал в драки. Учился хорошо. В возрасте 13 лет во время драки получил удар по голове. Сознания не терял, но вскоре стал тоскливым, рассматривал себя в зеркало, находил, что изменился внешне. Боялся, что у него вскоре вырастет борода. Признался матери, что «стал, как старик», боится самого себя. С тревогой сказал отцу, что занимался онанизмом, это нанесло большой вред его здоровью. Через несколько дней успокоился, уехал в пионерский лагерь, но после возвращения оттуда замкнулся, все время лежал, не отвечал на вопросы, не ел.
В больнице тревожен, растерян. Двигательно заторможен, лицо застывшее, амимичное, выражение угрюмое. На вопросы не отвечает. Слышит голоса, которые его обвиняют. Обвиняет себя, что в прошлом году украл ремень у товарища. В таком состоянии находился 4 дня. Потом часто плакал, стремился говорить с врачом, со страдальческим выражением лица спрашивал: «Почему мне так плохо?» Временами нарастали тревога, растерянность, подозрительность, недоверие к врачу; уединялся.
Через 2 недели стал спокойнее, бодро и радостно встречал родителей, охотно с ними разговаривал.
Был выписан через 2 месяца на поддерживающую терапию. Хорошо учился, быстро освоил пропущенный материал. Окончил 7-й класс с хорошими оценками. Настроение было ровным. Но изменился по характеру: перестал помогать матери, стал безразличен к семье. С начала следующего учебного года пошел в школу, однако через месяц стал задумчивым, вялым, тоскливым и тревожным, жаловался на головную боль и бессонницу. Снова был стационирован.
При поступлении растерян, с тревогой озирается по сторонам, сопротивляется осмотру. Лицо гиперемировано, язык обложен. Выражение лица грустное, речь замедленная. Считает себя не больным, а виновным. Как и раньше, все его в чем-то обвиняют. В отделении постепенно стал спокойнее, веселее. Тоскливость и тревога исчезли, остались вялость и медлительность. Через 7 недель был выписан. Сразу пошел в школу. Занимался удовлетворительно, но временами опять становился грустным, задумчивым, отказывался посещать школу, ссылаясь на зубную боль, хотя к врачу не шел. Стал непослушным, начал хуже учиться, получал только тройки. Много ел, беспокойно спал. Узнав, что девушка, с которой он дружил, танцевала с другим юношей, вновь стал хмурым, угрюмым, заторможенным. Жаловался на плохое настроение, отказывался от еды. Не отвечал на вопросы родителей. Через полгода был стационирован в третий раз.
При поступлении резко заторможен, на вопросы не отвечает. Через 6 дней состояние изменилось: настроение повышенное, активен в отделении, говорит, что хочет заниматься. После 10 дней пребывания в клинике, выписываясь по просьбе матери, сказал ей, что его преследуют, хотят отравить, следят за всей семьей. После выписки школу посещал нерегулярно, был грустный, отказывался от еды, обвинял себя в плохом отношении к матери, высказывал опасения, что его и всю семью арестуют. Был доставлен в клинику в четвертый раз. В физическом и неврологическом статусе – без особенностей.
При поступлении неохотно беседует с врачом, тревожен, напряжен, выражение лица скорбное. Малодоступен, о себе говорит неохотно. В последующие дни рассказал врачу, что за ним следят. Большую часть времени лежит в постели. Иногда застывает в одной позе. С другими больными не общается. Часто отказывается от еды, приходится его кормить. Такое состояние длилось около 2 недель; постепенно больной становился доступнее и спокойнее. Начал принимать участие в занятиях. Через 2 месяца по желанию родителей был выписан. Дома рассказал, что во время болезни казалось, что за ним следили, хотели «уличить», каждое слово окружающих говорилось специально для него. Окружающее постоянно менялось. Люди казались то выше, то ниже ростом.
После последнего приступа стал еще более грубым с домашними, подозрительным. Много лежал. Остался на второй год и учебу бросил. Начал работать слесарем.
По катамнестическим данным: через 3 года после первого поступления стал еще более грубым и раздражительным, дома ничем не занимается, почти ежедневно пьет алкоголь. Настроение колеблется: чаще слегка повышенное, реже пониженное. С родными не разговаривает, так как они не дают ему денег».
27. Нервная анорексия (Ростам М., 2004): «С. – самая младшая в семье, где родители были малообразованны. Никаких проблем при кормлении в раннем детстве у нее не было, но были проблемы со стулом, отмечались выраженные запоры. С. была очень стеснительна, ее постоянно дразнили в школе, у нее было мало друзей. В целом оценки девочки в школе были средними, но она показывала хорошие знания в математике. С. боялась каких бы то ни было перемен.
В седьмом классе группа лидирующих в коллективе девочек проходила курс похудения, и С. решила принять в этом участие, несмотря на то что ее вес был нормальным. Она начала быстро худеть. Родители рано заметили это, но С. отказывалась идти к врачу. Наступило время, когда она отказалась даже пить, и семья решила подвергнуть ее интенсивному лечению. Обратились к детскому психиатру, но, как показалось девочке, он считал, что во всем виноваты родители, и она отказалась продолжать лечение. С. сама видела, как она похудела. Она говорила, что хочет есть, но не могла даже представить, как будет это делать.
Мать была очень обеспокоена всем этим и даже спустя 2 года после выздоровления дочери вынуждена была обратиться к местному терапевту по поводу нарушения ее сна. Во время консультации с врачом обсуждались главным образом проблемы питания и физические осложнения болезни. Увеличение массы тела проходило очень медленно, но менструации в течение года возобновились.
Спустя 7 лет состоялась очередная встреча с С. Она уже работала, но у нее не было друзей, и она считала, что отношения с другими людьми установить очень трудно. У нее не осталось никаких симптомов анорексии, но в другом были все же сложности».
28. Жестокое обращение с детьми и сексуальные посягательства (Бозаус Е., 2004): «Семнадцатилетняя девушка пришла на прием к подростковому психиатру в связи с судебным процессом о сексуальном посягательстве. Девочка росла в спокойной обстановке, пока у мамы не появились психические проблемы, и ее иногда стали отправлять в больницу. Родители развелись. С 10 лет девочка постоянно подвергалась навязчивым приставаниям со стороны брата отца. Она интересовалась, нормально ли это, потому что он поступал так же с другими женщинами и девочками в своем окружении. Когда девочке исполнилось 11 лет, дядя стал угрожать ей и «взял силой». Ей некому было об этом рассказать, поскольку мать была поглощена своими проблемами, она думала, что дочь просто грустит, поэтому и успеваемость ее понизилась.
Чтобы привлечь к себе внимание, девочка стала голодать и значительно похудела, но никто ничего не заметил. Анорексия постепенно переросла в булимию. В 15,5 лет она сбежала из дома, жила с друзьями и, казалось, нормально справлялась.
На работе она рассказала молодому человеку о том, что с ней случилось. В первом судебном процессе, куда были приглашены также другие девочки, она забрала свои показания, но через 4 года смогла вновь подать заявление. Воспоминания о насилии вызвали попытку самоубийства путем приема таблеток. Сначала девочка была очень агрессивно настроена по отношению к обидчику, потом пожалела его. Насильника приговорили к полутора годам тюрьмы.
Помимо анорексии и попытки самоубийства последствия насилия выразились в том, что девочка страдает от ночных кошмаров, в которых она видит себя связанной в то время, как за ней охотится что-то большое и черное. Ей трудно общаться с мальчиками, но еще труднее – с мужчинами постарше. У нее нет полного доверия к взрослым людям, и она лишь недолго смогла прожить в приюте. Девушка чувствует себя старшей по отношению к своей маме, считает, что потеряла несколько лет своей юности и имеет пробелы в образовании».
29. Аффективно-возбудимый вариант патохарактерологического формирования личности (Ковалев В.В., 1979): «Сергей Е., воспитывался в неблагополучной семейной обстановке: отец умер, когда ребенок был в дошкольном возрасте, мать раздражительная, несдержанная, физически наказывала мальчика. Воспитывался в яслях, детском саду. По характеру был общительным, ласковым, но временами упрямым. С 7 лет в школе, проявлял интерес к учебе, в начальных классах жалоб на поведение не было.
Когда мальчику было 10 лет, в семью пришел отчим, который злоупотреблял алкоголем, недоброжелательно относился к мальчику, бил его и жену в состоянии опьянения. Мальчик замкнулся, уходил из дома, когда возвращался пьяный отчим, не выполнял его требований, нередко резко отвечал ему. С матерью оставался ласковым, но иногда упрекал ее за то, что она «привела отчима». Постепенно нарастало озлобление в отношении отчима, несколько раз заявлял, что «зарежет его, когда тот будет спать». Становился раздражительным, в школе несколько раз дрался с ребятами.
Из-за трудностей взаимоотношений в семье был помещен в школу-интернат. Там с трудом сходился с ребятами, не мог привыкнуть к новому режиму, все раздражало, был обижен на мать за помещение в интернат, стал говорить ей дерзости, вступал в драки с ребятами по незначительному поводу. Вскоре стал уходить из интерната, ночевал в подъездах, так как боялся возвращаться домой.
В возрасте 11 лет был впервые помещен в психиатрический стационар, где отмечалось пониженное настроение, склонность к аффективным реакциям со злобой. В результате лечения стал менее возбудим, улучшилось настроение. Однако поведение вскоре вновь ухудшилось после того, как был избит отчимом. Стал говорить ему дерзости. Не выполнял никаких поручений. Уходил из дома к бабушке или бродил по городу. Отказывался идти в интернат. Вновь был стационирован в возрасте 13 лет. Оставался аффективно-возбудимым, «всегда был готов к бою», резко отвечал персоналу. При замечаниях иногда громко рыдал. Требовал выписки. Лечение снова дало положительный эффект. Однако по возвращении в прежнюю обстановку трудности поведения возобновились.
При обследовании в возрасте 16 лет остается аффективно-возбудимым, груб со всеми взрослыми, держится с ними вызывающе, требует, чтобы мать «выгнала отчима», в школе почти не занимается, часто уходит из дома, сошелся с асоциальными подростками, участвовал в драках, имеет приводы в милицию. Часто возникает пониженное настроение с оттенком недовольства и раздражения».