5. Искажение масштабов событий. Когда много говорят о второстепенном и в то же время вскользь – о важном, в сознании человека они меняются местами: пустяк превращается в событие, а событие – в несущественную мелочь. Если методично муссировать тему о пище, способах её приготовления, технике употребления или методах хранения, да ещё привлекать к участию в таких сообщениях популярных лиц, еда легко может превратиться в нечто вроде культа, смысла существования, против чего во времена НЭПэ в России энергично возражал О.Бендер. При этом потребителю едва ли приходит в голову, что треть населения на планете недоедает или голодает, а миллионы, включая детей, погибают с голоду. Каждую минуту умирает 24 человека, из них 18 детей, но это устаревшие данные, в действительности всё обстоит значительно хуже. И это притом, что в Европе и США существует переизбыток продуктов писания, которые утилизируют или по низким ценам реализуют малоимущим.
Если то и дело говорить о невиданном ранее таянии ледников в Арктике, для наглядности по ТВ показывать такие сюжеты, пугать обывателя затоплением, которое грозит Европе и Америке, то трудно не поверить в бесспорный факт потепления на Земле и заодно принять теорию парникового эффекта, которую активно продвигает А.Гор (получивший за это Нобелевскую премию мира). Между тем назначение теории состоит в том, чтобы воспрепятствовать промышленному развитию нехороших стран и/или зарабатывать деньги, учредив «зелёный» налог. Редко кто напомнит о том, что Гренландия в 10-11 веках была цветущим материком с коровами на лугах (»зелёной страной»). Ещё реже можно услышать о том, что ледники Антарктики за последние десятилетия увеличились на площадь, равную Германии.
Несложно догадаться, что подумает обыватель, узнав, что картины основателя реализма Караваджо продаются в 25–30 раз дешевле рекламируемых полотен абстракционистов. Ну, хорошо, красивые полотна, ласкают взор, создают настроение. И всё же, почему так много шума вокруг них? Вопрос неверный. Правильный другой: «Кому это выгодно?». Ответ француза «ищите женщину» не подходит. Нужно прежде узнать, а кто способен платить десятки млн $ за арт-объекты авангардистов и создавать тем самым ажиотаж на рынке сбыта этих творений. Кто же эти художники, которые так неплохо зарабатывают? Настоящий художник рисует, ему не до бизнеса: нельзя поклоняться и Богу, и Мамоне. В глобальном мире вообще не до сантиментов, любому событию и каждому человеку в нём назначена своя цена, и, в конечном счёте, всё тут подчинено одной цели - сохранению «нового миропорядка».
То же относится к оценке конкретных личностей. Например, о гениальном математике Г. Перельмане на ТВ скажут раз в 2–3 года. И то если он совершит очередное открытие или откажется от престижной премии, считая, что ее заслужил кто-то другой. Раз в год покажут Ж. Алферова, который в свои 85 лет поражает энтузиазмом и как учёный, и как великий гражданин своей страны. Обыватель скорее посчитает таких людей чудаками – как можно скромничать, не лезть под объективы камер, не корячиться под крестом славы, уважать чужие заслуги? Смотрите, укажет он, какая очередь стоит за наградами, как грызутся за деньги, премии, титулы и звания, – вот они, нормальные люди. Так искажается представление о масштабе личности и вообще о норме и анормальности человека.