«В промежутках между припадками страдания становились тусклее;
я садился за фортепиано и невольно извлекал фантастические звуки,
в коих отражались фантастические, тревожащие меня ощущения.
Но это чрезвычайное раздражение нервной системы подействовало
не одно только воображение; из неопределенного и сиповатого
голоса образовался у меня вдруг сильный,
звонкий высокий тенор, которым я потешал публику.»
(Глинка М.И., 1988).
В состоянии депрессии композиторы создают свои произведения преимущественно в малых формах. Так, русский композитор, пианист, дирижер А. Аренский, вероятно страдавший в начале двадцатого века депрессией, чувствовал себя в этот период наиболее свободно в области малой формы. На его творчестве, по словам П. Чайковского, отразились такие черты характера как известная нервность, болезненность, надломленность и неустойчивость. Многие композиторы в состоянии депрессии не могли себя заставить работать. Немецкий композитор, основоположник немецкой романтической оперы, К. Вебер в 1817 году по временам находился в состоянии глубокой депрессии и по его словам был неспособен сочинять музыку вообще.
Обращение к религии достаточно типично для музыканта подверженного депрессии. Стремление к религии, вероятно, в данном случае облегчало страдание. М. Балакирев, часто помышлявший об уходе из жизни, искал духовную опору в религии, думал об уходе в монастырь. В период ухудшения своего психического состояния прекращал заниматься музыкой и обращался к литературе («Заметки о пустыннической жизни»). Автрийский композитор и прославленный органист-импровизатор А. Брукнер страдавший депрессией и часто высказывавший мысли о самоубийстве, также был крайне религиозен. В его музыке доминировала удручающая театральность, благочестие, вспыхивали искры безграничного экстаза.
Следует отметить, что во время депрессии композитор способен создать прекрасное произведение. В самое трудное время русского композитора ХVIII века М. Березовского, когда в его жизни было беспросветное одиночество и горькое разочарование, родилось лучшее произведение этого музыканта — хоровой концерт на текст
Итальянский музыкант, представитель романтического направления (бельканто) В. Беллини уже в юности пережил состояние тяжелой меланхолии. Плохое настроение композитора особенно было заметно в предсмертных произведениях этого мастера. В его творчестве господствовало проникновение в страсти. Представляет интерес тот прием, который использовал Беллини для того, чтобы избавиться от страданий. Он представлял себя на месте героев своих произведений, стараясь в максимальной степени выразить их волнение. Музыкальные мотивы искал в преувеличенной экспрессии своих вымышленных героев. Добившись подобного гротеска, он сразу же набрасывал это на бумагу, проигрывал на рояле и если испытывал при этом сильное волнение, то считал свою работу законченной.
Реформатор оперного искусства Р. Вагнер в возрасте тридцати лет, пережил тяжелое состояние меланхолии, в котором мучился бессонницей, различными немощами и запорами. Во время сочинения музыки он раскладывал на стульях яркие куски шелковой материи, которую часто ощупывал. Таким образом, на свет появилась его прелюдия к «Rhiengold». В процессе сочинения этого произведения ему казалось, что он внезапно погружается в воду с быстрым течением, а шум этого течения предстает в музыкальных сочетаниях и аккордах, которые беспрерывно нарастают волнообразно во всех своих фигуральных преломлениях. Эти преломления вырисовывались мелодическими фигурациями, которые наступательно двигались вперед, но никогда при этом не изменялось чистое тройное созвучие Es-Dur (Сегалин Г.В., 1926).
 |
Узнайте больше: Мифы о депрессии |
Французский композитор Г.Берлиоз, неоднократно предпринимавший суицидальные попытки, всю жизнь считал себя глубоко несчастным человеком. В своей «Фантастической симфонии» выразил свою безнадежную любовь к женщине. О восприятии музыки он оставил интересные заметки, в которых описал особое чувство «расширение души», возникающее у него при звуках некоторых музыкальных произведений. Это чувство порождало, по его словам, странное волнение в крови и слезы. В груди появлялось пустота, кожа на теле начинала гореть, хотелось кричать и звать на помощь. Возникала интенсивная потребность в утешении, чтобы удержать убегающую жизнь. В это период мысль о самоубийстве становилась невыносимой, не хотелось умирать, а напротив, необходимо было жить, жить с удвоенной в тысячу раз энергией (Сегалин Г.В., 1926)
Глубокая духовная угнетенность Л. Бетховена, часто говорящего о самоубийстве, была отражением приступов тяжелой меланхолии. Во время работы он метался по комнате и выл как зверь. В произведениях своего самого трудного периода наметился переход к новому стилю этого композитора. В музыке появилась особая эмоциональная глубина. Многие из его произведений, особенно те, которые были посвящены отвергнувшим его женщинам, были для него, по словам современников, единственным спасением от терзавшей его печали.
Создатель русской классической симфонии А. Бородин во время депрессии (речь идет о двух эпизодах аффективного расстройства), когда по его словам он не мог делать ничего дельного, а в глазах «стояли слезы» и болела голова, у него возникало желание сочинять музыку (Бородин А.П., 1875). Эту музыку он писал карандашом, на чем придется, затем развешивал на веревке исписанные листки бумаги.
Для многих композиторов музыка была спасением от депрессии. Родоначальник русской классической музыки М. Глинка был подвержен припадкам хандры. Процесс творчества композитора, также как и механизм записи создавшегося для оперы материала был совершенно иной, чем у всех современных ему русских композиторов: музыка всегда опережала текст (Финдейзен Н.Ф., 1916). Чем мучительнее складывались обстоятельства его личной судьбы, тем светлее и ярче становилось его искусство, тем сильнее искрился юмор, в некоторых кусках оперы (Успенский В.В., 1950).
Композитор и дирижер И. Брамс, видимо страдавший дистимией, постоянно был угрюм, раздражителен и резок (дистимия). Он отличался стремлением к свободе, однако в его музыке последнего периода жизни, сквозила чопорность и боязнь полного раскрытия. После смерти матери, находясь в состоянии тяжелой депрессии, он написал трио для валторн ми-мажор, в средней части которого он попытался выразить свою тоску и горечь утраты (Самин Д.К., 1999).