В строгом смысле слово «последствия» следует относить только к дефицитарной патологии систем, служащих местом приложения действия алкоголя и продуктов его распада. Специфическим итогом алкоголизма является грубая интеллектуально-мнестическая инвалидизация. С большим основанием деменцию алкоголиков следует рассматривать как осложнение, вызванное не собственно наркотическими, а дополнительными свойствами алкоголя.
Пока с уверенностью можно назвать 2 общебиологические системы, страдающие при злоупотреблении алкоголем: энергетическую и трофическую. В течение алкоголизма усматривается прогрессирующее падение активности, энергетического потенциала, угасание влечений и потребностей (как в биологическом, так и в социальном смысле), снижение сопротивляемости, прогрессирующее истощение.
Расстройства психической сферы.
Регулярное нарушение интеграции психики, появление продуктивной симптоматики должно повлечь по крайней мере 2 следствия: прогрессирующий распад деятельности, истощение и лёгкость возникновения психопатологических реакций. Причинами этого являются собственно токсическое и истощающее действие алкоголя, а также искусственная изоляция от источника психической деятельности. Психическое опустошение развивается в соответствии с закономерностями хронических экзогенных процессов с исходом в слабоумие: снижение личности → расстройство зрелой личности → деменция. Степень органичности симптоматики зависит от свойств алкоголя (вино, этиловый спирт, суррогаты алкоголя и т.д.). Результатом хронического злоупотребления алкоголем является развитие тяжёлого психоорганического синдрома. Аффективные расстройства обязательны на протяжении всей болезни. С длительностью алкоголизации нарастает их упрощение: тревога и депрессия замещаются дисфориями. Психическая инвалидизация начинается с этапа снижения личности: падает психическая активность, ограничиваются интересы и мотивационная сфера, упрощаются побуждения, обедняется эмоциональная сфера.
Изменение личности при алкоголизме.
Потребность в алкоголе не входит в число естественных потребностей. Поэтому сам по себе алкоголь первоначально не имеет побудительной силы для человека. В ходе болезни, прежде всего, изменяется содержание потребности в алкоголе. Это уже не ситуационно обусловленная потребность в приятном времяпровождении, а потребность обязательно добиться состояния опьянения, которое в свою очередь даёт всё меньше эйфории, зато всё быстрее и чаще наступают злобность, агрессивность и, наконец, оглушение. Потребность в алкоголе становится всё более непосредственной, требующей безотлагательного удовлетворения в условиях, всё больше входящих за рамки общепринятых. Алкоголь, как мотив во время совершения побуждаемой им деятельности, начинает определять то или иное отношение к окружаемому. Обстоятельства, помогающие в деятельности по удовлетворению этой потребности, оцениваются положительно и приводят к позитивным эмоциям и наоборот. Таким образом, мотив придаёт смысл всем действиям, входящим в состав деятельности, побуждаемой этим мотивом, т.е. алкоголь становится ведущим мотивом поведения. Появление нового ведущего мотива приводит к перестройке всей предшествующей системы мотивов личности. Прежние ведущие мотивы (семья, работа и др.) теряют свою побудительную силу и из реально действующих становятся только значимыми. Такое осознавание редко бывает полным. Оно представляет собой лишь понимание, которое может привести только к временному раскаянию, лишённому реально действующей силы. Изменения личности по алкогольному типу наступают тем быстрее, чем менее выраженной является иерархическая организация мотивов у данного индивида. Алкогольная компания – благодатная почва не только становления, но и развития болезни, дававшая широкие возможности для удовлетворения потребности, по мере развития алкогольной зависимости постепенно утрачивают своё значение для больного. Происходит переход к одиночному пьянству.
Таким образом, в ходе болезни потребность в алкоголе не просто надстраивается над прежней иерархией потребностей, но и преобразует эту иерархию, преобразует самые мотивы и потребности личности. Тем самым личность не «уплощается», не «снижается», как нередко пишется в учебниках по психиатрии, – она переформировывается. Крайняя нестойкость большинства мотивов (работа, семейное благополучие и т.д.) никак не распространяется на деятельность по удовлетворению потребности в алкоголе. Здесь больные чрезвычайно активны и целенаправленны. Именно в этом виде деятельности они проявляют большую волю. Лишь под влиянием нарастающего органического дефекта эти действия становятся примитивными и стереотипными. Благодушие и некритичность больных алкогольной зависимостью в отличие от этих проявлений у «лобных» больных включают в себя элементы агрессивности против окружающих лиц. Однако наиболее излюбленным и часто встречающимся объектом шуток у них являются события, связанные с выпивкой. Некритичность больных алкогольной зависимостью весьма избирательна и проявляется по-разному, в зависимости от того какие события оценивает больной. Например, жалобы на соматоневрологические недуги не связываются ими с едва ли не единственной причиной – злоупотреблением алкоголем. Система самооправдания больных не всегда носит оборонительный характер. Высказывания их выглядят как оправдательные главным образом после очередных эксцессов (дебош в пьяном виде, продажа вещей и т.д.) или в состоянии тяжёлого похмелья. В остальное время больные вовсе не склонны перед кем-то оправдываться. Наоборот их высказывания становятся всё более наступательными. Перспектива совершенно не пить кажется им неприемлемой как для них самих, так и для любого человека. При этом они обязательно находят в окружающей жизни факты и события, «подтверждающие» их концепцию. Тем самым под определённым углом зрения оцениваются все обстоятельства своей и чужой жизни. Это уже законченное мировосприятие. Нарастающая биологическая недостаточность сужает рамки возможностей психической деятельности. Однако она не является единственной причиной изменений личности.
Чем раньше наступает конфликт, вынуждающий больного выискивать средства для алкоголизации и переживать отношение к нему общества, тем раньше наступает нравственно-этическая деградация. Она определяется двумя моментами: объективным (биологическим) разрушением личности и разрушением её связи с обществом. В происхождении последнего имеют 2 фактора: адаптативное искажение поведения больного, определяемое психологическим и социальным конфликтом из-за противоречия между необходимостью удовлетворить патологическое влечение и отношение к нему общества, а также – субъективным взглядом на больного со стороны как на человека, страсть которого предосудительна. Значение биологического фактора в нравственной деградации при алкоголизме пока не до конца выяснено. Своеобразная этическая атмосфера, царящая в алкогольных компаниях, утяжеляет нравственную деградацию больных. Качественные и количественные изменения претерпевает сексуальная активность больных. На начальных этапах заболевания алкогольное опьянение нередко способствует повышению либидо и потенции. В дальнейшем половой акт оказывается возможным лишь в состоянии алкогольного опьянения. К исходу второй стадии зависимости от алкоголя импотенция почти обязательна. Однако ввиду ослабленного (или отсутствующего) либидо нет и соответствующих жалоб. Социальный смысл имеют качественные расстройства сексуальной сферы – нарушения сексуальной ориентации: промискуитет, групповой секс в «семье», педофилия, ускорение гомосексуальных отношений в однополой группе подростков; угасшие либидо и потенция могут привести к заработкам и в качестве пассивного сексуального партнёрства.
Аффективные расстройства выражаются в утрате устойчивости настроения, контроля за проявлением чувств, а также в нарастании их открытости и чрезмерности. Постепенное обеднение эмоциональной сферы приводит к полярности эмоций. Это проявляется и в мимике и в модуляциях голоса и в интонациях. В некоторых случаях вероятны особая эмоциональная грубость, тяжёлые аффективные вспышки с агрессией (по типу археоаффекта) и помрачением сознания. На этом этапе у больных алкогольной зависимостью отмечается скорее всего не безволие, а перераспределение волевого потенциала. Интеллектуальные изменения включают в себя: утрату интереса к умственным задачам, оценке ситуаций; ослабление способности к активной концентрации внимания, уменьшение способности запечатления и удержания мнестического материала.
Следующий этап – этап расстройства зрелой личности сопровождается нарастанием и учащением аффективных расстройств (астенического, эксплозивного, истерического, апатического вариантов). Возможно, что тип расстройства личности имеют отношение к преморбиду личности. С давностью болезни увеличивается частота апатического типа. В ряде случаев апатизация завершает развитие предыдущих типов психопатизации, предшествуя этапу деменции. На фоне неустойчивых, неконтролируемых, упрощённых чувствований появляются синдромы тревоги и депрессии. Тревога с двигательной гиперактивностью и бессонницей обычно сопровождается неопределёнными и меняющимися соматическими жалобами. Депрессия не всегда осознаётся. Как правило, депрессия не включает самообвинения. «Стрелка виновности» направлена вовне, обнажая нравственное снижение. Депрессия с элементами тревоги трансформируется в депрессию с дисфорическим оттенком, которая, в свою очередь, трансформируется в вялую депрессию. Отмечаются 2 формы дисфории: эйфория с настораживающим весёльем и гипофория (тоска, злоба, движения, требующие агрессивной разрядки). Проявляясь вначале при ААС, аффективные нарушения удлиняются во времени и в дальнейшем стабилизируются вообще.
Этап деменции определяется максимальной выраженностью психоорганического синдрома. Даже с точки зрения неспециалистов лица, страдающие алкоголизмом, приобретают облик душевнобольных. Происходит углубление рассогласования эмоций, моторики и вегетатики. Дисфории и депрессии вялые. Пантомимические проявления дискоординированны, походка дискордантна (нередко с пропульсией), пошатывание даже в трезвом состоянии. Больные оживают лишь под действием алкоголя. При этом также усиливается и психопатологическая симптоматика, что является отражением глобальной мозговой дисфункции. Психоорганический синдром включает в себя расстройства со стороны следующих сфер: памяти, внимания (особенно наглядно-активного), интеллекта (понимания, способность к критике, абстрагированию), эмоций (дисфории, вялые депрессии). Психоорганический синдром нередко протекает на фоне брадипсихии. Встречается также и слабоумие с приподнятым настроением (псевдопаралитический синдром).
Психолингвистические особенности лексики больных алкогольной зависимостью как проявления изменения личности больных формируется новая система ценностей, требующая новых языковых обозначений. Это, отчасти связано с тем, что «выпивка» — центральный момент в становлении алкоголизма — происходит «в компании», в условиях интенсивного речевого общения, когда язык выступает не только как средство коммуникации, но, возможно, и как фактор упрочения системы новых предпочтений. Если это так, то лексика больных алкогольной зависимостью может отражать новые ценностные ориентации и их иерархию.
Согласно принятой точке зрения, система субъективной значимости слов тесным образом связана с субъективной частотой их употребления, которая в свою очередь определяется прошлым речевым опытом индивида (Фрумкина Р.М., 1971). Таким образом, изменение ценностной иерархии понятий у больных алкогольной зависимостью может быть выявлено путем анализа структуры их словаря.
Лингвистика уже давно изучает специфику профессиональных языков (например, язык моряков, юристов и т. п.) и выявила ряд универсальных для этих языков свойств (Sager J. et al., 1980). Главное из них — наличие специальной лексики, т. е. таких терминов, которые обозначают предметы и понятия, встречаемые только в данной области. С другой стороны, таким языкам свойственна лексика, сближающая их с жаргонами — слова, называющие привычные предметы и явления иначе, чем это принято в общеупотребительном языке. Алкогольная лексика больных обладает перечисленными свойствами.
Во-первых, словник больных содержит несколько десятков слов, называющих предметы или явления, которые встречаются исключительно в ситуации потребления алкогольных напитков: банка, фуфырь, фанфурик, пузырь, соска — собирательное название стеклянных или синтетических емкостей; фугас, шаровка или огнетушитель — бутылка емкостью 0,8 л с крепленым вином низкого качества; лачок — собирательное название напитков, которые употребляются для усиления эффекта опьянения («покрыть лачком»); хвост — «четвертый», лицо, не вошедшее в долю к трем пьющим, но надеющееся на угощение или ожидающее пустую бутылку; хромой — пара бутылок, включающая пол-литровую и четвертинку и т.д.
Во-вторых, больные употребляют большое число синонимов общеупотребительных слов (как правило, неологизмов). Например, только синонимов слова — «выпить» зафиксировано около 60. Добавим к этому водяра (водка), сушняк (сухое вино), винчестер, чернила (вино), заед, закусь (закуска), шампунь (шампанское) и др.
Удалось обнаружить некоторые грамматические особенности языка больных. Некоторым профессиональным языкам свойственно ненормативное употребление ударения на последнем слоге в существительных множественного числа (боцмана, плотника и т.д.) (Зализняк А.А., 1977). В нашем случае иллюстрацией этого феномена могут служить слова стаканы, из горла.
Одной из причин появления большого числа профессиональных жаргонизмов является недостаточно высокий интеллектуальный уровень соответствующих носителей языка, а также их стремление убедить окружающих в важности и даже уникальности своей профессии (Hadson K., 1979). Это вполне приложимо к больным алкоголизмом, для которых специальная лексика может служить не только средством установления контактов в компании себе подобных, но и способом самоутверждения. Анализ таких слов из словника больных, как портвишок (портвейн), Поленька (политура), Стёпочка (стопка), хрусталь (стеклотара), Борис Федорович (клей БФ) и т. д. показывает, что больные стремятся придать словам более «мягкое» звучание, чтобы в какой-то мере компенсировать их иногда весьма зловещий смысл.
Характерно, что в ответах больных практически не встречаются слова, обозначающие неприятные физиологические последствия опьянения (тошнота, головная боль и т. п.). Например, такое понятие, как рвота передается целым рядом синонимичных эвфимистических выражений (метать харчи, хвалиться щами, пугать унитаз и т.п.).
Для удобства анализа вероятностной структуры ответов весь полученный словник был разделен на 13 понятийных категорий (Василевич А.П., Немцов А.В., 1990):
- Слова, обозначающие факт выпивки — дернуть, принять на грудь, вмазать, тиндарахнуть, шандарахнуть, остограммиться, бухать и т. д.
- Покупка напитков — магазин, лавка; бабули, бабки (деньги), на троих, гонец (посланный за выпивкой) и т. д.
- Место выпивки — бар, ресторан, гадюшник (пивная), скамейка и т.д.
- Ёмкость для напитков и количество выпитого— банка, фуфырь (оба — в значении бутылка), мальчик, чекушок (бутылка малого размера, четвертинка), стопарь (стопка) и т.д.
- Психофизиологические следствия выпивки и сопутствующие патологические состояния — тошнота, похмелка, колотун, бадун, головная боль, муторно и т. д.
- Родовые названия алкогольных напитков — алкоголь, бормотуха (любое дешевое крепленое вино), бухало (алкогольный напиток), мокрое (крепкое, не сухое), галантерея (суррогат спиртного) и т. д.
- Состояние опьянения и его степени, а также названия лиц в их отношении к выпивке — напиться, нажраться, назюзюкаться, быть в отходе, торчок, алконавт (алкоголик), бормотолог (употребляющий бормотуху) и т. д.
- Социальные следствия выпивки — милиция, конфликт, алименты и т.д.
- Названия конкретных алкогольных напитков и их заменителей — Зося (вино «Золотая осень»), Борис Федорович (клей БФ) и т. д.
- Повод для встречи, выпивки; указание на наличие компании – крестины, междусобойчик, кореш, беседа, собраться и т.д.
- Застолье — налить, пробка, фужер, тост и т. д.
- Видовые названия алкогольных напитков (напитков с определенной технологией изготовления) — водяра (водка), коньяк, пиво, портвейн, ликер, одеколон, самогон и т. д.
- Закуска — закусь, заед, огурец, вобла, занюхать, хлеб и т. д.
Здоровые в связи с «выпивкой» ориентированы главным образом на застолье и компанию (слова, передающие интерперсональные отношения, разнообразие поводов и видов собраний, а также связанные с деталями застолья — беседа, друзья, застолье, свадьба, именины, банкет, пикник, осушить, поднять бокалы, тост, фужер, вилка, скатерть, закуска, селедка и т.д.). Всего на долю категорий 10, 11 и 13 приходится почти 1/3 всех ответов здоровых; у больных доля слов этих же категорий составляет всего 7%. Застольно-компанейское содержание доминирующих интересов у здоровых, возможно, каким-то образом связано с традициями и привычками. Но возможно также, что эти интересы имеют более глубокую подоплеку, связанную с проблемой коммуникации, что заслуживает отдельного исследования.
В группе больных более половины ответов (58,6 %) пришлось на 1—4 категории, где сосредоточены слова, обозначающие факт «выпивки», ее место и количество, способы приобретения напитков, т. е. слова «технологического», операционального свойства. На долю этих категорий у здоровых пришлось только 23,8 % ответов. По сути дела к этим группам слов по принципу операциональности примыкает категория самых общих, родовых названий алкогольных напитков (бормотуха, сивушняк, краснотуха, чернила и др.), которые существенно преобладают у больных по сравнению со здоровыми.
Все эти данные показывают, что у больных в связи с выпивкой наиболее актуальными являются операциональные понятия. Можно предположить, что у больных до начала заболевания категориальное распределение алкогольной лексики было сходным с тем, что наблюдалось в группе здоровых. В результате алкоголизма происходит сдвиг актуальных значений с застольно-компанейского к операциональному смыслу. При этом у здоровых слова распределяются по категориям более или менее равномерно (от 4,2 до 13,4%), в то время как у больных разброс в распределении резко увеличивается (от 1,1 до 24,0%).
Это позволяет интерпретировать результаты как проявление изменения личности больных. Переориентация застольно-компанейских смыслов на операциональные несомненно связана с оскудеванием личности. Этот факт подтверждается также уже отмеченным уменьшением у больных объема речевой продукции, сужением понятийного разнообразия, употреблением своеобразного специального языка. В этом же ряду можно рассматривать и такой факт: из 68 ответов, связанных с названиями напитков, больные в 43 случаях (63%) приводили родовые названия (бормотуха, бухало и т. п.) и почти не давали конкретных названий (типа «Ркацители»). Отсутствие конкретных названий наблюдается и в других категориях, например, в названиях закусок: у больных из 8 ответов всего одно название еды — шашлык; остальные слова с общим значением «закуска» (закусь и заед и др.). У здоровых из 186 ответов на долю родовых названий напитков приходится менее 24%, ими приведено более 30 названий закусок, составляющих около 70 % ответов в данной категории. Таким образом, склонность к употреблению слов с более общим содержанием является еще одной характерной особенностью лексики больных алкоголизмом.
Выявлены значительные различия в структуре речи больных алкогольной зависимостью и здоровых. Опьянение сопровождается изменением сознания и редукцией интраспекции, что мешает оценить градации и оттенки опьянения, мешает порождению соответствующих слов. Скорее всего слова, описывающие опьянение — это слова стороннего наблюдателя. Но и при отсутствии количественных различий словарный состав этой категории различается (р<0,001): 20 слов (46,5%) встретилось только у здоровых (пьяный, навеселе, под мухой и др.), 17 (39,5%) — только у больных (нажраться, налимониться и др.) и только 14 % слов были общими.
При всей очевидности индивидуальных и групповых различий здоровых и больных, результаты пока не позволяют однозначно решить вопрос о специфичности языка больных алкогольной зависимостью. Возможно, что носителями того же или сходного специального языка будут и употребляющие алкоголь здоровые лица. Помимо общих соображений косвенным свидетельством в пользу этого являются результаты одного испытуемого из группы здоровых. Этот испытуемый алкоголизмом не страдал, но тесно связан с социальной средой, где часто употребляются спиртные напитки.
Можно предположить, что по мере усиления пьянства, присоединения алкогольной зависимости и дальнейшего его утяжеления происходит трансформация алкогольной лексики, а возможно и лексики вообще. Векторами этой трансформации являются знаки, значения и значимости.
Знаковые изменения проявились в том, что только 7 % слов-ответов больных оказались общими со здоровыми испытуемыми – остальные слова алкогольной лексики больных представлены неологизмами и жаргоном.
Трансформация значений проявляется в тенденции к употреблению все более обобщенных понятий. Наиболее отчетливо эта тенденция выявилась в названиях алкогольных напитков, однако, в определенной мере она характерна и для других понятийных категорий.
Значимость, понимаемая как актуализация значений, отражается частотой ответов в той или другой категории (Cramer P., 1968). Сдвиг значимостей происходит у больных в сторону операциональных значений. Это сопровождается уменьшением преобладающих у здоровых ответов застольно-компанейского содержания, очень неравномерным распределением ответов по категориям и доминированием ответов, связанных с процессом покупки алкогольных напитков, местом выпивки, емкостями, при этом употребляемыми, и синонимов слова «выпить».
Трансформированная таким образом алкогольная лексика больных представляет целостное образование и может быть обозначена как специальный язык, который в условиях психолингвистического эксперимента выступает внешним проявлением внутренней системы связей. Эта система отражает конкретные ситуации, их эмоциональный аккомпанемент, образы предметов и действий, понятия и слова, которые составляют новый алкогольный опыт. В систему связей, как иерархически более высокие, включены и новые ценностные ориентации, актуализирующие одни звенья системы и подавляющие другие.
Все это составляет новую смысловую структуру, характеризующую личность больного, ее обеднение, вызванное сужением и прагматизацией алкогольных ориентаций. Можно предположить, что модификация лексики больных не ограничивается питейным содержанием, захватывает сначала смежные с алкогольными, а потом все более удаленные смысловые структуры.
Алкогольная агнозия и соматоагнозия у больных алкогольной зависимостью.
В целях установления природы соматоагнозии у больных алкогольной зависимостью обследовано 338 больных алкогольной зависимостью II стадии, у половины из которых имелась тяжелая сопутствующая соматическая патология (Гофман А.Г., Понизовский П.А., 2006). С помощью набора экспериментально-психологических методик было установлено, что имеющиеся нарушения памяти, внимания, интеллекта незначительны и не могут в силу их незначительности объяснить отсутствия критики к пьянству и тяжелым соматическим заболеваниям (инфарктам миокарда, панкреонекрозам, гепатитам и другим заболеваниям внутренних органов). Алкогольная агнозия (некритическое отношение к пьянству) не может объясняться наличием более или менее интенсивного влечения к алкоголю, так как на высоте влечения (во время абстинентного синдрома) возможно кратковременное осознание наличия заболевания. Кроме того, во время длительных (в том числе многолетних) ремиссий, когда влечение к опьянению отсутствует, критика к имевшему место в прошлом запойному пьянству, часто не появляется. Отсутствие критики не может квалифицироваться и как проявление деперсонализации, ибо один из кардинальных признаков синдрома отчуждения – переживание собственной психической или физической измененности – у больных алкогольной зависимостью отсутствуем. Алкогольная анозогнозия в большинстве случаев (когда нет признаков слабоумия) является проявлением защитных психологических механизмов, позволяющих нейтрализовать внутриличностный конфликт. Последний вызывается неспособностью вести трезвый образ жизни и осуждением окружающими пьянства. Отсутствие критики распространяется не только на злоупотребление алкоголем, но и на соматические заболевания, возникшие за годы пьянства. Преодоление некритичности к пьянству и соматическому неблагополучию не может быть достигнуто только с помощью медикаментозной терапии. Результат может принести только целенаправленное психологическое воздействие (психотерапия), проводимое во время длительного воздержания от употребления спиртных напитков. Преодоление алкогольной анозогнозии – один из важнейших способов предотвращения рецидивов заболевания и реадаптации больных.
Неврологические расстройства при алкогольной зависимости.
Некоторые преходящие неврологические расстройства в виде тремора, вегетативной дисфункции наблюдаются уже на ранних этапах алкоголизма в структуре ААС. При тяжёлом ААС наблюдаются более глубокие нарушения с развитием судорожных эпилептиформных припадков. Дегенеративно-деструктивные изменения в нервной ткани при алкогольной зависимости проявляются как в форме периферических расстройств (алкогольная полинейропатия) (Ласков В.Б., 1984), так и при поражении центральных отделов нервной системы (энцефалопатии). Отказ от прежних терминов «алкогольный полиневрит» или «алкогольный энцефалит» связан со стремлением подчеркнуть интоксикационный, а не воспалительный характер поражения нервной системы. В развитии алкогольной полинейропатии важное значение имеет дефицит тиамина и других витаминов группы В, а также никотиновой кислоты. Двигательная форма полинейропатии характеризуется периферическими парезами различной степени выраженности преимущественно дистальных отделов нижних конечностей. Чаще поражаются большеберцовый и малоберцовый нервы. При обследовании отмечаются гипотония и атрофия мышц голеней и стоп. Ахилловы рефлексы отсутствуют или снижены, коленные, напротив, повышены с расширенной рефлекторной зоной. Для сенсорной формы алкогольной полинейропатии характерны боли в руках и ногах, судороги преимущественно икроножных мышц, чувство онемения или жжения в конечностях. При пальпации выявляется болезненность по ходу нервных стволов; выраженные нарушения глубокой чувствительности сопровождаются неуверенной походкой, атаксией (Лукомская М.И., 1990). Существуют смешанные формы, которые включают как двигательные, так и сенсорные нарушения. При алкогольных полинейропатиях поражаются в основном спинно-мозговые нервы. Характерно возникновение у больных алкогольной зависимостью радикулитов и радикулоневритов. В редких случаях страдают и черепно-мозговые нервы (Ласков В.Б., 1980).
