Критерии аффективного расстройства:
- аутохтонное появление эмоций (т. е. не связанное с внешними причинами, соматической, эндокринной патологией и иными физиологическими нарушениями);
- отсутствие эмоциональных реакций на личностно значимые ситуации и объекты;
- несоразмерность интенсивности и длительности эмоциональных реакций причинам, которые их вызывают;
- несоответствие качества эмоциональной реакции причине, которая ее вызывает;
- нарушения адаптации и поведения в связи с эмоцией;
- необычный характер эмоциональных переживаний, отличающийся от того, что было ранее свойственно здоровому индивиду;
- появление эмоциональных реакций в ответ на виртуальные, ирреальные, не имеющие реального смысла стимулы.
Указанные критерии не имеют абсолютного значения, они достаточно относительны, так что эмоциональные реакции индивида могут оцениваться неоднозначно.
В действительности весьма нередко возникают ситуации, когда разграничить норму от патологии эмоций достаточно сложно и даже невозможно без дальнейшего наблюдения индивида.
1. Нарушения аффекта
Приведенные выше критерии аффекта не разграничены в клиническом плане, хотя и указывалось на различные и многочисленные отклонения. В судебной психиатрии различают патологический, физиологический варианты аффекта, а также физиологический аффект на патологической почве.
 |
Аффективные расстройства лучше всего поддаются комплексному лечению в психиатрической клинике |
Подготовительная фаза характеризуется интерпретацией психогении, появлением и нарастанием эмоционального напряжения. Острая психогения может сокращать продолжительность фазы до нескольких секунд. Долговременная психотравмирующая ситуация на месяцы, годы удлиняет подготовительную фазу: пациент в этот период почему-то затягивает с адекватным ответом на вызов, и его «бесхарактерность» может существенно усугубить положение. Разрешающий повод («последняя капля») может быть вполне обыденным, банальным, но именно в связи с ним и наступают грозные последствия. В подготовительной фазе индивид может просто не знать, не видеть достойного выхода из ситуации; случись при этом психолог или опытный психотерапевт, и трагедии может не произойти. Сознание в этой фазе не помрачено, однако наблюдается его сужение в виде нарастающей концентрации внимания на психотравмирующей ситуации.
Патологический аффект — острое, кратковременное болезненное состояние психогенной природы, возникающее практически у здорового индивида (Шостакович, 1997). Патологический аффект протекает в три фазы.
Фаза взрыва наступает внезапно, абсолютно неожиданно как для самого индивида, так и для окружающих. Главное, что ее характеризует, — это аффективное сумеречное помрачение сознания. Это психофизиологический процесс, а не только динамика непроизвольного внимания. В этот период могут быть различные аффективные нарушения (гнев, отчаяние, растерянность, другие проявления, скрытые под основным аффектом), явления сенсорной гипо- и гиперестезии, иллюции, обманы восприятия, нестойкие бредовые идеи, нарушения схемы тела и другие проявления нарушения самовосприятия. Типично остро возникающее психомоторное возбуждение, не имеющее связи с сознательным Я пациента, а как бы вытекающее из глубин его бессознательного.
Возбуждение может быть хаотическим, бесцельным или выглядеть как вполне упорядоченное с направленной на определенную цель агрессией. Действия производятся при этом «с жестокостью автомата или машины» (Корсаков, 1901). Иногда они совершаются по типу двигательных итераций: например, уже бездыханной жертве продолжает наноситься бесчисленное множество ранений, ударов или выстрелов. Безраздельно господствует именно агрессия, переключения ее на себя не происходит, суицидных актов, по-видимому, не бывает. Состояний патологического аффекта с яростью и аутоагрессией не встречается, вероятно, вообще или они не могут быть идентифицированы. Пациенты дезориентированы в месте, времени, обстоятельствах; нельзя исключить и того, что нарушается аутопсихическая ориентировка. Пациенты могут громко вокализовать, понятно выговаривать отдельные слова, повторяя их, обычно же речь делается бессвязной.
По-видимому, на речь окружающих они либо не обращают внимание, либо не понимают ее. Невербальная речь, напротив, оживлена, это как бы инстинктная речь, и она может быть вполне понятной (гримаса бешенства, оскал зубов, сужение глазных щелей или, напротив, их расширение, неотрывный взгляд на объект гнева и др.). Глубоко страдает интеллект — индивид совершает те или иные действия без понимания реальной ситуации, не осознавая их последствий. Характер действий — особая их жестокость, тотальность производимых разрушений не соответствуют или даже противоречат личностным качествам индивида. Встречаются, например, пациенты, не уверенные в себе, беззащитные, лишенные каких бы то ни было агрессивных тенденций. Жестокие и крайне агрессивные индивиды обычно совершают правонарушения вне состояния патологического аффекта.
Заключительная фаза наступает столь же стремительно, молниеносно, как и вторая. Возникают резкое истощение, прострация, сон или сомноленция. Психомоторная заторможенность достигает порой степени ступора. Длится эта фаза в пределах десятков минут. По восстановлении ясности сознания и активности выявляется обширная конградная амнезия на впечатления, переживания и действия второй фазы аффекта. Амнезия может быть отставленной, и обычно спустя минуты, десятки минут решительно все забывается. Могут сохраняться отдельные воспоминания заключительной и в большей степени подготовительной фазы. К содеянному в состоянии патологического аффекта индивид нередко относится так, будто оно с ним никак не связано, рассказы других людей о случившемся он не присваивает, не апперсонирует.
Случаи патологического аффекта, наступающие в связи с протрагированной психической травмой, отличаются от описанного несколькими существенными чертами. Это длительный латентный или подготовительный этап, развитие по внешне незначительному поводу, которых и ранее встречалось предостаточно, осознанием и апперсонированием содеянного по выходе из аффекта, полярностью переживаний и действий в аффекте личностным качествам индивида, а также тем, что тут же или несколько позже может развиться острая депрессивная реакция на происшедшее с суицидными действиями. Такие пациенты не пытаются что-то скрывать, лгать, они охотно сотрудничают со следственными органами, судебными врачами. Ранее такие варианты патологического аффекта Э.Кречмер обозначил как реакции короткого замыкания. Лица, впадающие в состояния такого аффекта, в современной литературе обозначаются «как чрезмерно контролирующие себя агрессоры». Исключение реакций короткого замыкания как особого варианта патологического аффекта связано, полагаем, с игнорированием важных существенных отличительных особенностей между ними.
Физиологический аффект на патологической основе (Сербский, 1912) — переходная форма между физиологическим и патологическим аффектами. Патологической основой такого аффекта чаще, по-видимому, являются психопатия, алкогольная зависимость, возможно, и иные формы химической и нехимической зависимости, ПТСР. В.П.Сербский полагает, что степень нарушения сознания является при этом незначительной.
Типично несоответствие силы аффекта и реальной значимости вызвавшей его причины. Аффект может быть интенсивным в такой мере, чтобы стать как бы основной причиной серьезного правонарушения. Обыденным примером такого аффекта являются нередкие случаи алкогольного (иного) опьянения, когда в какой-то момент у пациента отключается самоконтроль, на первый план выходят аффекты гнева, возникают враждебность, ревность, чувство мести, склонность к разрушительным действиям, жестокие драки и др. В другом наблюдении с О.А., 39 лет («шизотипическое расстройство личности») после ссоры с мужем пациентка с дочерью заперлась в комнате с мыслью убить ее и себя.
На просьбу открыть дверь отвечала угрозой убийства дочери и себя. Затем, по ее словам, она «потеряла сознание». Близкие, войдя-таки в комнату, с трудом вырвали из рук больной нож. «Говорили, что в это время я плакала, смеялась». Потом она «почувствовала руки, нож, стала приходить в себя». Говорит, что серьезно намеревалась убить себя и дочь, но «внутри что-то мешало мне это сделать». Ввиду высокой частоты подобных вещей вопросы вменяемости инициируются очень редко. Тут могут возникать тем не менее очень непростые ситуации, так что привычные формы их оценки способны порождать у судебного психиатра и обоснованные сомнения. Нигде не исключается и возможность того, что патологический или физиологический аффект может возникать на отчужденную часть своего Я.
Физиологический аффект есть состояние весьма выраженного аффекта без четких признаков сумеречного состояния сознания. Обычно отмечают при этом разные, включая значительные, степени аффективного сужения сознания относительно внешних, а также внутренних впечатлений. Физиологический аффект также протекает в три стадии, хотя отчетливо разграничить их достаточно сложно. Клинически явные признаки сужения сознания, как полагают, наблюдаются лишь во второй фазе аффекта. Болезненный эпизод не завершается выраженной прострацией, сном и сомноленцией, амнезия является частичной. В состоянии физиологического аффекта пациенты могут совершать противоправные действия — affectdelict. Иллюстрация (Шостакович, 1997):
К., 42 лет, среднее специальное образование (бухгалтер). По характеру ранимая, обидчивая, впечатлительная. В 17-летнем возрасте перенесла перелом позвоночника. С первым мужем разошлась из-за его пьянства. Второй муж сильно пьет, ревнует, избивает ее. Имеет от него сына 7 лет. Во время очередного конфликта убила его.
Сообщает, что последние годы жила в постоянном страхе, «испытывала панический страх и ужас». Не хотелось жить, не видела иного выхода из ситуации, как покончить с собой. В день правонарушения муж пришел домой пьяным и стал сразу бранить, избивать ее, наносил удары по телу. Она пыталась спрятаться в ванной комнате, но он вытащил ее оттуда и на кухне стал душить. Говорит, что испытала «жуткий страх», была мысль, что он убьет ее. Отмечает, что все видела как в тумане, лишь ясно видела его глаза. Помнит, как убежала из комнаты, спряталась, думала, что он не погонится за ней. Как она била его ножом, где взяла его и как пришла ей такая мысль, не помнит. Сколько времена ушло на то, чтобы убить мужа и как все это было, не помнит. Когда пришла в себя, ощущала слабость, усталость, «тряслись руки». Войдя в кухню, увидела мертвого мужа, поняла, что это она убила его.
Вызвала «скорую помощь» и милицию. Психологическим исследованием установлено, что испытуемая впечатлительна, ранима, склонна к «накоплению отрицательно окрашенных переживаний», избеганию конфликтов; трудно находит конструктивные выходы из конфликтов (каких — не указано), обладает типом интрапутитивного реагирования на сложные для себя ситуации (например, суицидные тенденции). О наличии признаков повышенной агрессивности психологи не упоминают. На комплексной экспертизе признана здоровой. В заключении комиссии экспертов указано, что испытуемая находилась в состоянии физиологического аффекта. Вероятно, так оно и было. Но данный случай не содержит доказательства того, что не существует состояний, переходных между бесспорными случаями патологического аффекта и гораздо более частыми состояниями собственно физиологического аффекта.
Данная ситуация не без серьезных сопоставлений могла бы расцениваться и как реакция короткого замыкания. Психиатрия мало подходит под Евклидовы парадигмы, основанные на приоритете наглядных поведенских впечатлений, оставляющие без внимания то обстоятельство, что внутренние психологические факторы способны радикальным образом изменить ощущения, восприятие, интерпретации, эмоциональные реакции и поведение человека, включая и самого исследователя.
Существует ряд болезненных аффектов, не относящихся к патологическим исключительно потому, что они не влекут насилия, хотя иногда и способны на это. Назовем некоторые из них.
Растерянность («аффект недоумения», по С.С.Корсакову). Проявляется абсолютным непониманием текущей ситуации, что объясняют распадом интеллекта и неспособностью к синтезу разных впечатлений, а также поиску в памяти таких или подобных. Это недоумение сочетается обычно со страхом, тревогой, ощущением полной беспомощности и безуспешными попытками пациента понять происходящее путем поиска помощи у присутствующих.
Типичны нарушения ориентировки в месте, ситуации, времени, обстановке, иногда в себе. Контакт с внешним миром, сознание которого часто сохраняется, является односторонним: пациенты обычно задают своеобразные вопросы, ни к кому конкретно не обращаясь, но на ответы не реагируют, не принимают их во внимание, возможно, не всегда понимая их значение. Типичны страх, тревога, настроение большей частью подавлено. Могут быть двигательное возбуждение с суетливостью, акинезия. Наблюдается гиперметаморфоз, встречаются отрывочные продуктивные расстройства (обманы восприятия, бредовые идеи, эпизоды спутанного сознания, симптомы психического автоматизма).
Больные задают один вопрос за другим типа: «Что это за комната? Куда Вы меня ведете? Почему на Вас белый халат? Зачем Вы пишете? Кто эти люди? Куда я попал? Что все это значит?» Или: «Не понимаю, живой я или мертвый? Где это я? Есть тут кто? Кажется, гроб здесь. В сознаннии я или без сознания? Зеркала не дают, не знаю, есть у меня лицо или нет? Человек я или нет?.. Вроде бы я человек. Я на этом свете или уже нет? В чем дело? Режут, жгут, электризуют. Меняется все время декорация. Вы родственники, врач или кто-то из тюрьмы? Неужели я что-то натворил? Куда меня теперь?» В первом случае растерянность более касается внешних впечатлений, внимание все время перемещается с одного объекта на другой. Во втором случае пациент более обеспокоен тем, что происходит с ним самим, в его поведении. Одновременно выявляются нарушения самовосприятия вплоть до потери своей идентичности и аутометаморфоза, ощущения перевоплощения в другое существо; бредовые идеи воздействия, инсценировки. Состояние пациентов и в том и в другом случае приближается к аменции, а мышления — к разорванности.
Напомним, что при собственно разорванности мышления растерянность отсутствует и элементарная ориентировка чаще всего не нарушается, пациенты как будто понимают, что происходит, иногда ведут себя достаточно упорядоченно и не реагируют на свое непонимание существа происходящего, как и на дефицит связности мышления. Растерянность нередко встречается при остром дебюте шизофрении (Кербиков, 1949). Короткие эпизоды растерянности («бестолковости») очень часты при первом появлении пациента у врача. Входя в кабинет, пациент как бы теряется, озирается по сторонам, не понимает, где ему сесть, или спрашивает об этом, хотя бы для него был подготовлен единственный стул для беседы. Растерянность — зловещий признак, особенно часто при шизофрении, когда роль пациента принимается не сразу или не принимается вовсе в силу, вероятно, деперсонализации.
Панический страх — спонтанно наступающие и кратковременные состояния «ужаса» с растерянностью, двигательной ажитацией со стремлением куда-то бежать, делать частые вызовы «скорой помощи», резко выраженными вегетативными расстройствами (высокие подъемы АД, затруднения дыхания, частая уринация, рвота, профузный пот и мн. др.). Нередко возникают страх или чувство сумасшествия, потери самоконтроля, явления психической анестезии, тягостные физические ощущения, например сенестопатии. Приступы страха возникают спонтанно и совершенно внезапно, иногда пациенты предчувствуют их приближение.
Они могут возникать по случайным провоцирующим поводам, а далее пациенты еще и «накручивают себя» представлениями о грозящей катастрофе, принимая фантазии за нечто уже свершившееся или за то, что непременно произойдет. Поначалу атаки носят единичный и не так часто повторяющийся характер. Затем они могут учащаться и возникать несколько раз в день, при этом удлиняясь до нескольких десятков минут (обычно же пациенты начинают немедленно принимать что-то успокоительное, особенно транквилизаторы, альпрозалам), вызывают «скорую» (до 6–10 раз в день). Обычно сохраняется навязчивый страх повторения приступов, тревожное их ожидание. Пациенты стараются избегать посещения мест, с которыми они связали появление приступов, боятся оставаться наедине с собой дома или на улице, некоторые не переносят езды в транспорте, не рискуют пользоваться лифтом и др. Как правило, не расстаются с лекарствами. Постепенно пациенты как бы привыкают к приступам, осознавая, что они не смертельны и без особого труда купируются. Встречаются пациенты, указывающие на сезонный характер появления приступов.
Иллюстрации: «Вечером после работы неожиданно пришла мысль: а вдруг кто-то из покупателей напустил на меня порчу. Сразу же возник страх, страх животный, до ужаса. Показалось, что схожу с ума и сотворю что-нибудь безумное. Металась по дому, совершенно растерялась, не знала, что делать... Была у бабки, та лечила меня молитвами. Вдруг мне показалось, что она пропустила какое-то нужное слово в молитве. Стало так плохо, как никогда прежде. Чувствую, как колотится сердце, поднимается АД, не хватает воздуха, кружится голова, появилась боль под ложечкой, все плывет вокруг, колышется, кажется нереальным, в голове все смешалось, как сумасшествие. И страх, дикий неописуемый страх до жути. Я не могла усидеть на месте, соскочила и побежала к другой бабке. Вдруг делается жутко, все плывет, нереально, кажется, что я схожу с ума, не узнаю сама себя, будто это уже и не я».
Некоторые авторы пытаются разграничить паническое расстройство на аттрибутивные, т. е. психогенно обусловленные атаки, алекситимические — «без переживания страха», гипертипические — без переживания страха до и по окончании атаки, «экзистенциальные кризы» — со страхом телесной катастрофы, принимая, похоже, во внимание не столь существенные или даже сомнительные признаки.
Термины «паническое расстройство» или «паническая атака» не вполне точны, так как в болезненном состоянии наблюдается не предметный, осознанный страх, а безотчетная тревога, аутопсихическая растерянность и множество других нарушений, среди которых выделяется острое нарушение самовосприятия (деперсонализация, дереализация, склонность принимать воображаемое за действительность, явления психической анестезии). С учетом сказанного более корректным был бы термин «острый приступ тревоги с деперсонализацией».
Тем более что у значительной, если не подавляющей части пациентов впоследствии выявляется отчетливая тревожная депрессия с симптомами патологии самовосприятия. Неврологи ранее выделяли «диэнцефальные приступы» с весьма сходной симптоматикой, делая, правда, акцент на соматовегетативных и нейроэндокринных нарушениях. Собственно паника — симптом острой реакции на внезапную и тяжелую психотравмирующую ситуацию, чреватую катастрофой часто для многих людей. Такой панике сопутствуют спутанность сознания, психомоторное возбуждение или ступор. Известны случаи массовой паники. Случаев массового «панического расстройства» не наблюдается, хотя отдельные пациенты могут индуцировать друг друга, обычно усугубляя тяжесть расстройства.
Экстаз — состояние крайнего, выраженного до исступления восторга, реже — другой эмоции. Вот описание типичного экстатического состояния в начале эпилептического припадка (иногда фокального эмоционального приступа): (Это) «необычайный внутренний свет..., восторг..., высшее спокойствие, полное ясной, гармоничной радости и надежды, полное разума и окончательной причины, (которое) оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и неожиданное дотоле чувство полноты, меры, примирения, восторженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни, самосознания и... самоощущения в высшей степени непосредственного, (который) сам по себе и стоил всей жизни» (Ф.М.Достоевский).
Оргиастические состояния — экстаз, наступающий во время обрядовых действий, например камлания шаманов, пляски дервишей. В обрядовый экстаз обычно впадают и другие участники священных церемоний, если они вполне отождествили себя с другими членами группы. Данному типу экстаза свойственна одержимость духом, добрым или злым. В первом случае члены обрядовой группы переживают ощущение высшего, не бывающего в обычной жизни бесконечного счастья, ликования, восхищения, могущества, с ощущением потери или растворения своего Я, a также со сменой идентичности.
Во втором случае преобладает неистовая ярость, бешенство, бессмысленная и хаотическая агрессия. Сознание Я также исчезает, все чувства и действия имеют источником некое внутреннее демоническое начало. Некоторые священные обряды поощряют неограниченные половые отношения, так что обряд завершается безумной оргией. В ряде сект существует практика массового погружения своих адептов в экстаз, во время которого также теряется осознание своего Я и происходит самоидентификация с харизматическим лидером. Память на переживание экстаза сохраняется, хотя, возможно, и не в полной мере. Память на происходящее вокруг не сохраняется. В сатанинских сектах экстаз переживается как самоиндентификация с Сатаной, адептами владеют злоба, ярость, кровожадность.
Мистический экстаз достигается путем специальных упражнений, дающих возможность переживать чувство слияния с Богом или иной высшей силой. Именно в таких состояниях возникают «озарения», воспринимаются «откровения», «знамения свыше» с последующей верой в них как некую высшую, абсолютную, непререкаемую истину.
Медитативный экстаз — «сны наяву», неуправляемый поток грез, в которых переживается чувство сопричастности с трансцендентными сущностями, с сущностью иного, недосягаемого путем обычного познания мира.
Молитвенный экстаз — состояние восторга, блаженства, ощущение слияния с Богом или его Божественной волей, чувство единения с ним, слияния с ним. Наблюдается у глубоко верующих людей, но более свойственно, по-видимому, верующим фанатично, не знающим сомнения в том, что их вера является единственно истинной и непоколебимой. Все другие религиозные движения духа — «от лукавого».
Маниакальный экстаз — чувство невыразимого восхищения и восторга, наблюдающееся у некоторых маниакальных пациентов где-то на высоте болезненного состояния. Это особый тип мании, предполагающий измененное состояние сознания и стойкую центрацию внимания на представлениях возвышенного содержания; в типичных случаях мании обычно наблюдаются сверхизменчивость внимания и регрессия личности.
Гипнотический экстаз — экстатическое состояние, обычно внушенное в состоянии глубокого гипнотического сна. Не всем пациентам доступно в гипнозе такое необыкновенное чувство, как экстаз. Вероятно, к этому должна быть какая-то внутренняя предрасположенность. Онейроидный экстаз наблюдается в состоянии маниакально-экстатического онейроида, когда продуцируются грезы и иные болезненные явления с содержанием «райского», внеземного, космического, потустороннего бытия, порожденного высшими, неведомыми ранее силами любви и бесконечного добра. Это как бы осуществленные в болезненном состоянии духовные искания пациентов.
Экстатические сновидения — особый тип сновидений, в которых запечатлены необычайно яркие, красочные, феерические образы с переживаниями необыкновенного счастья, изумляющей красоты, поглотившей обычный мир и представившей его как некий смутный прообраз реальности. Пациенты говорят о неизъяснимом чувстве восторга, восхищения ставшим открытым, осязаемым и реальным иным, чрезвычайно привлекательным и единственно приемлемым для них образом мироздания. Ко всему этому примешивается и чувство перевоплощения в «царицу мира, божество, ангельское создание, посланника Неба в греховный материальный мир».
Объяснить такие метаморфозы, не зная человеческой сути, рвущейся ввысь, сложно. Выходя из психоза, некоторые пациенты сохраняют уверенность в том, что они воочию видели подлинный мир, а не некий его суррогат, в котором люди обречены существовать. Иногда такие сновидения сохраняют силу реальности в течение длительного времени, и пациенты останавливают себя от усилий дискредитировать этот сон — «явь».
Сообщений об экстатических эпизодах от верующих пациентов очень мало, если не сказать, что они практически не встречаются. Тем не менее Г.В.Морозов и Н.В.Шумский (1998) отмечают «особую» частоту состояний экстаза при возникновении псевдогаллюцинаторных воспоминаний.
В состоянии экстаза обычно наблюдаются ступор, непонятное, как бы символическое психомоторное возбуждение, отключение от реальности, явления десоматизации, нарушения чувства времени (последнее «удлиняется» или вовсе останавливается; Ф.М.Достоевский сообщает, что однажды Магомет «осмотрел» все подробности обширного мусульманского рая. Длительное путешествие пророка длилось, по земному времени, недолго, один миг, за который из опрокинувшейся чаши с вином не пролилось и капли).
Память на субъективные переживания в период экстаза нередко сохраняется до мельчайших подробностей (видимо, в памяти это запечатлевается как при избирательной гипермнезии, как нечто, имеющее исключительно большое личное значение). Воспоминания о происходящем вокруг неполны, неточны, искажены, многие в памяти не сохраняются. Длительность экстатических эпизодов — от нескольких секунд до ряда часов. К экстатическим переживаниям пациенты относятся как к величайшей ценности своей жизни.
Изумление — крайняя степень удивления с остановкой течения мыслей, застыванием в одной какой-то позе, застывшим выражением лица, на котором замерло удивление, и при этом умолкая. Возникает, как упоминалось, когда случается что-то очень необычное, невероятное, прямо противоречащее абсолютной уверенности индивида в том, что должно бы произойти.
Исступление — крайняя степень возбуждения с потерей самообладания, чаще всего возникающая при фрустрации и проявляющаяся в виде бессильного гнева (Ильин, 2002).